Une Rose – злая роза ****

Эдуар Флечер – первоклассный парфюмер, теперь работабщий на Герлена, но Роза была создана в те годы, когда он работал с известной фирмой по производству натуральных ингридиентов Mane. Один из углов на заводе Mane Art Deco, нависающем над склоном горы, занимает дистиллятор, который производит главный компонент Розы в очень небольших количествах. Этот компонент – distillation moleculair, это высокопарное назваие низкотемпературной перегонки под большим давлением. Осторожное обращение с розами приносит дивиденды: розовое масло из этого аппарата опьяняющее, в нем отсутствуют тяжелые ноты масла, полученного паровой дистилляцией, ее начальные ноты и ноты сердца непохожи ни на какие другие: сухие, шелковистые, перечные. Как вы и ожидаете от создателя Пуазона Эдуара Флечера, он в своей грандиозной и жестокой манере, соединяет самые чистые натуральные материалы с самой угловатой древесной амброй, известной человечеству, молекулой из Quest, караналом. Это рискованное предприятие. Прежде всего, чем больше и дольше вы нюхаете древесно-амбровые молекулы, тем сильнее кажется вам запах. Когда я впервые попробовал каранал, он не пах ничем, теперь же, даже малая толика кажется слишком сильной. Кроме того для некоторых карнал пахнет мочой, а не амброй. Бесстрашно Флечер добавляет то, что он называет «трюфельным аккордом», мягкую, землянисто-сливочную базу, в завершение этой странной структуры. В результате получился замечательный угловатый, непреклонный запах, наделенный тревожной и разгневанной красотой. (Лука Турин).

En Passant – сиренеевый гелиотропин ***

Хотя En Passant и является прекрасным примером тенденции Оливии Джиакобетти создавать бледные с холодными аспектами цветочные композиции, этот парфюм как страдающая манией героиня готического романа, которой необходимо ослабить корсет. Тем не менее En Passant – это прекрасная картина, написанная белым по белому, он начинается с сирени, а кончается прохладным гелиотропином, подразумевающий, что тот, кого вы видели «мимоходом» вероятно носил на себе Apres l’Ondee. (Таня Санчез)

Noir Epices – пряно-древесный ****

Посадите гвоздику в центре чаши Петри, оставьте ее открытой на время и следите за ростом бактерий в чаше: они будут держаться на почтительном расстоянии от пряности. Многие бактерии, производные от бактерицидных растений, нашли применение в парфюмерии, видимо потому что внушают нам врожденное чувство полезности, воспитанное в нас с эволюцией. Когда вы входите в лавку с травами и пряностями и чувствуете всю эту какофонию запахов, это всегда за этим всегда идет странный и приятный подъем чувств. Начальные ноты Noir Epices чем-то напоминают это чувство, но они составлены так элегантно, что только флиртуют с некоторым медицинским звучанием вместо того, чтобы, как многие «натуральные» парфюмы, просто в него скатиться. Древесно-розовая база слегка напоминает позднюю версию Nombre Noir, по которому я так сокрушался и излучает роскошную стильность, безо всякой резкости, типичной для насыщенных синтетическими древесными и древесно-амбровыми нотами парфюмов. Великолепный парфюм авторства сына Эдмона и Терезы Рудницка (той самой Терезы! – прим. переводчика) Мишеля, также талантливого фотографа, вероятно мой самый любимый парфюм у Малля (Лука Турин)

Le Parfum de Therese – фруктовый жасмин ****

То, что это парфюм существует, свидетельствует о связях Малля и его силе убеждения, это парфюм, созданный Эдмоном Рудницка (лучшим парфюмером всех времен и народов, после Франсуа Коти) как композиция для личного пользования, предназначавшаяся в подарок его жене, Терезе (которая к парфюмерии не имела никакого отношения). Это один из лучших парфюмов Рудницка с необыкновенно сложной, но, в то же время безупречно пропорциональной и четкой композицией. Le Parfum de Therese, а также Диорелла, Eau Sauvage, и в несколько меньшей степени Кристалл, над которым он тоже работал, являются вариациями одной мелодии Моцарта, скользящей от минора к мажору, от северного сияния к полуденному солнцу. Я все-таки предпочитаю винтажную Диореллу, в которой сама идея представленна лучше всего в прямом, не допускающем двоякого толкования смысле, в отличие от меланхоличного Кристалла. Кроме того, в Le Parfum de Therese есть что-то недоработанное, по сравнению с лучшими парфюмами Рудницка, и это заставляет любить его меньше, чем хотелось бы. (Лука Турин)

Angeliques sous la Pluie – бодрящая настойка ***

Жан-Клод Эллена за последние несколько лет заслужил репутацию одного из великих и творческих практикующих парфюмеров, не в последнюю очередь из-за его потрясающего мастерства в создании изысканных, натуралистичных, прозрачных аккордов, в какой-то мере nouvelle cuisine в парфюмерии. К сожалению Angeliques sous la Pluie не является его лучшим творением, и пахнет почти также как разновидность полыни, используемая в приятной перечно-травяной настойке Genepy, которую делают во Французских Альпах. Ангелика, несмотря на скучное название (Ангелика, промокшая под дождем), скорее мужской парфюм, но честно говоря, я лучше выпью этой настойки, чем буду наносить ее на себя. (Лука Турин).

Bigarade Concentree – горький апельсин ***

Название говорит само за себя: bigarade – это горький (или Севилльский) апельсин, который используется в настоящем английском мармеладе. Его масло, знакомое любителям парфюмерии по бодряще-смолистой ноте в старой Альпоне Карона, представляет собой интересную смесь цитрусового дружелюбия и смолистого аскетизма. Композиция Эллена умело подчеркивает оба эти аспекта, за счет слегка резиновой на мой вкус начальной ноты. Весьма приятный, сознательно простой, но лишенный загадки. (Лука Турин).

Carnal Flower – шипучий цветочный букет ****

Ropion – один из величайших парфюмеров нашего времени, и интересно наблюдать за его работами, когда его бюджет значительно превышает тот, что его работадатель (IFF) обычно отводит на производство масс-маркета. Начальные ноты Карнал Флауэр эйфорично прекрасны, безупречно созданный цветочный аккорд, скользящий от здоровой вульгарности туберозы к роскошной слюноотделительной свежести жасмина. В отличие от Эллена, Ropion – парфюмер классической школы и лежащая в основе аромата структура чрезвычайно цельная, прочная, богатая и поддерживается мощными синтетическими материалами. После первоначального взрыва, Карнал Флауэр смещается поразительно близко к такой почти забытой классике 80-х, как Истасис Живанши и Byzance Роша. Серьезный, роскошный парфюм для любого времени дня от одного из мастеров. (Лука Турин).

Iris Poudre – пудровые фрукты ***

Обладающий огромным талантом и необыкновенно четко выражающий свои мысли, Пьер Бурдон возвращается к теме Iris Gris. Проблема с запахом ирисового корня заключается в том, что всем ужасно нравится его сероватая, ностальгическая, романтическая пудровость, но, честно говоря, запах этот настолько похоронный, насколько это вообще возможно. Великий Vincent Roubert решил эту проблему в 1947 году в Iris Gris Жака Фата, добавив молочно-персиковую базу, Персикол, придав серому ирису розовое сияние цвета голубиного горла. Бурдон не настолько изысканнен, но его опыт в создании непоколебимо солнечных, фруктовых композиций довольно быстро утирает слезы ириса. После умеренной первоначальной серьезности, приличиствующей случаю, Iris Poudre меняет курс в направлении более веселой диспозиции, напоминающей Дольче Виту Бурдона. Но ведь все знают, что похороны заставляют оставшися в живых радоваться тому факту, что они живые. Хороший аромат, но не оправдывает своего названия и компонентов. (Лука Турин).

Eau d’Hiver – бледный миндаль ****

Одна из опасностей, подстерегающих новую французскую парфюмерную школу, типизорованная Жаном-Клодом Эллена, это соблазн бескровного пере-рафинирования, который я назваю болезнью РавЕля: искуссно изготовленные, с элегантной оркестровкой, окутанные тусклым солнечным светом произведения. Eau d’Hiver, эти водянистые Елисейские поля несомненно имеет свои заслуги, но земная чувственность не входит в их число: ангелы не занимаются сексом. Тем не менее, существует один натуральный компонент, используемый в парфюмерии, который прямо таки просит именно такого обращения – это нота мимозы в гелиотропине. Понятия не имею, как Эллене удалось обойти запрет на использование его в Европейском Союзе, но результат ошеломляет: элегический, пудровый миндально-водянистый аккорд, звучащий где-то неподалеку от Apres l’Ondee и Фарнезианы Карона, одна из Офелий парфюмерного мира. (Лука Турин)

Lys Mediterranee – поющие лилии ****

Помню однажды в середине лета проезжая мимо деревеньки Сан-Эмильон, где каждая лоза изнежена как лошадиная грива перед объездкой и каждый кирпич в постройках безупречен с точки зрения ортодонтиста, я зашел в деревенскую церквушку, производившую сильнейшее впечатление. В знак благодарности за благосклонность небес кто-то наполнил церковь бело-лиловыми лилиями, сотни которых сочились запахом в этом ограниченном пространстве. Запах был настолько силен, что он превратился во что-то иное, и мне понадобилось некоторое время, чтобы понять во что. И вдруг я понял – салями.
Есть что-то мясистое, солоноватое, с запахом ветчины в аромате свежих лилий, этим они отличаются от других белых цветов. Две великие лилии нашего вемени в парфюмерии – это Lys Mediterranee и Донна Каран Голд . Lys Mediterranee больше похожа на настоящую лилию, в ней есть изумительное пудровое режущее ухо чувство того, что запах лилий готов распасться на производные в любую минуту. Выдающееся исследование на примере изображения запаха живой природы от великого Edouard Flechier. (Лука Турин)

Une Fleur de Cassie – симфонический цветочный ****

Очередная прекрасная работа Dominique Roion. Это искусство парфюмерии в наиболее симфоническом своей проявлении, с настолько роскошными, игристыми и сложными аккордами, что вам понадобится не меньше недели чтобы составить мнение о парфюме. По сравнению с этим запахом большинство парфюмов выглядит по-дилетантски: начальные ноты и ноты сердца Une Fleur de Cassie не переставая меняются между цветочными, специевыми, дымными, травяными (тимьян), пудровыми (миндаль) и напоминают струнные модуляции в звуковых поэмах Ричарда Штрауса, этот бесконечный танец плавных изменений цвета. Такой парфюм появился не просто в результате хорошей идеи. Он тщательно составлен как часы, в которых каждая шестеренка находится на своем месте, чтобы произвести определенный результат в нужное время, но весь механизм спрятан от вас за непроницаемым гладким циферблатом. (Лука Турин).

Musc Ravareur – хипповский мускус ***

Ravareur – во французском языке имеет положительный подтекст, предполагающий разрушительное действие, которое необузданная мужская красота производит на нежные сердца. Несмотря на мое восхищение Морисом Руселем, я не разделяю энтузиазма по поводу этого парфюма. Да, это мощный мускус, напоминающий парикмахерскую с анималистическим оттенком. Но остальная часть композиции играет роль огромного фигового листа, прикрывающего соответственно крупный половой орган Мускуса, и является ни чем иным, как переработанным Амбр Султан Лютанса, т.е. хипповская амбра марокканского базара, такая же изысканная, как и выделения скунса. Затем, даже если начальные ноты несут в себе некоторый грубоватый шарм, этот аккорд блекнет и в базе появляются дешевые ноты, напоминающие гораздо более простой и не такой чванливо претенциозный Envy for Men (Gucci). Мило, но скорее крикливый, чем достойный. (Лука Турин).

Vetiver Extraordinaire – угловатый ветивер ****

Ветивер не самый распростаненный компонент в парфюмерии, поскольку 1. не имеет синтетических заменителей, 2. имеет настолько характерную индивидуальность, что большинство парфюмов, в которых он присутствует в значительных количествах, приходится называть его именем, т.к. бесполезно это скрывать. Когда мне было восемь лет, моя мать частенько посылала меня на rue Dauphine, в магазинчик, торгующий карибскими товарами, за маленькими пучками этих сушеных корешков. Скажу вам прямо: ни один парфюм не сравнится с сухим, пыльным, простым и свежим запахом корешков. Экстракты ветивера, которых существует множество, всегда имеют маслянистую, почти лакричную ноту. Проблема в том, что сами корни пахнут тоньше, не так жирно, как экстракт и добавление других компонентов ситуации не улучшает. Ветивер венчали с огромным множеством партнеров от имбиря до ванили. В данном случае Dominique Roion выполняет интересный трюк, создает почти оптическую иллюзию, добавляя кедровые ноты графитового карандаша и что-то похожее на лимон. Вместе они работают почти как макияж, делая более впалыми щеки парфюмерного ветивера, частично возвращая ему замечательную костную структуру натурального сырья. Прекрасная работа. (Лука Турин).

Lipstick Rose – фиалковая роза ***

К моему изумлению это действительно пахнет как восковая, пудровая розово-фиалковая модная французская помада, которую ваша злоупотребляющая макияжем и вся обвешанная браслетами тетя могла носить, когда она склонялась над вами в облаке запаха лака для волос чтобы оставить ее отпечаток на вашей щеке. Это как подделка наоборот, как если бы Картье скопировал брошку с фальшивыми бриллиантами из ларька. Трудно найти запах с чувством юмора, и это огромное торжество маленького предмета роскоши, немедленно заставило меня улыбнуться. (Таня Санчез).